Не ведаем встреч долгожданных. Повесть - Максим Евстигнеев

– Как же здорово, Алексей, что я тогда тебя встретил. Теперь и я вижу, что невозможное – возможно, когда этого желаешь, когда понимаешь, что ты не один на этом свете.

– Это так, брат!

– Чай готов! Проходите, братья! – добрым и заботливым голосом пригласил в дом Виктора и Алексея отец Василий.

Слава Богу за всё!

II. Облачная даль

Есть в осени первоначальной

Короткая, но дивная пора —

Весь день стоит как бы хрустальный,

И лучезарны вечера…

Пустеет воздух, птиц не слышно боле,

Но далеко еще до первых зимних бурь

И льется чистая и теплая лазурь

На отдыхающее поле…

– Я был в осеннем лесу. Моросящий дождик, едва окропляющий листочки красно-желтые создавал такую неповторимую мелодию… Тихая, непринужденная, – словно бы спустившаяся с Небес, но с оттенком земным, каким-то знакомым. – поделился впечатлениями Александр с отцом Василием.

– Да, ты прав. Места здесь очень красивые!.. Но я понимаю, что ты хочешь сказать… Олицетворение всего увиденного с нашей жизнью – это возможность каждого из нас. Однако, мы в миру этого практически и не замечаем. Всё бежим-бежим, да спотыкаемся о ветки и корни.

– Чай готов, братья. Самовар отца Василия прямо волшебный. – с радостной речью и огоньками в глазах позвал Алексей.

– А чем это он такой волшебный, Алексий? – слегка усмехнувшись с ноткой добра спросил отец Василий. – Подумаешь – старенький, начищенный до блеска золотого…

– Ох, не скромничайте, отче!.. Знаем, как Вы его возвращали к жизни, после того, как он многие годы пролежат в сарайчике Вашего отца.

– Ну, будет тебе, Алексий – хвалить меня. Давайте, присаживайтесь: в беседке чай будем пить. Хоть и морось – зато какая благодать!..

– И не холодно совсем. – поддержал Александр.

Это дивное место открыл для себя Алексей несколько лет назад, когда попал в аварию и без преувеличения сказать, был спасен отцом Василием, который тогда был ему и Ангелом, и добрым пастырем. Чудесный пятикупольный храм с двумя приделами во Имя Пресвятой Божией Матери и Святителя Христова Николая – являлся главной композиционной составляющей сего места. Извилистая река, разрезающая зеленые пологие склоны, укрепленные густыми стенами еловых лесов была, словно голубая лента посреди океана хвои и берёз, растущий посреди этих стен. Никто из приезжающих однажды сюда, не оставался равнодушны. Воистину – благодать этих просторов возвеличивала падшее и смиряла возгордившееся. Согревали стены эти замерзающих и творили незримую прохладу тем, кто сгорал в страстном порыве греховном.

Сюда однажды был направлен отец Василий, молодой иеромонах, который до Семинарии окончил Литературный институт и посвящал все свои работы проблемами взаимоотношений Церкви и новообращенной паствы. Ещё студентом, он сознавал, что жизнь его так или иначе будет связана со служением Богу, – ибо вера крепла – и мировоззрение не составляло единое целое с мыслями друзей, знакомых, коллег…

Так вот, приехав сюда – юного священно-монаха встретила грустная картина, – совсем непохожая на ту, чем красуется даль эта ныне. Руины древнего храма, груды кирпичей и закопченные своды, через которые проглядывали едва Лики Господа нашего, Ангелов и Святых… Узрев сие, молодой иеромонах сел на землю, бросив небольшую сумку, с которой он и приехал тогда из Москвы и горько заплакал. Однако, по Милости Божией, он смог найти и людей, и средства – и восстановил со временем храм и красивый, словно из сказки, дом. Уже через пять лет, после его приезда – благолепием засияло место это чудное. Он смог призвать Благодать молитвами своими и верою, которая по сей день укрепляла всех страждущих, приходящих сюда.

И в эти дни, дни осенние, когда зеленый океан лесов, окружающих обитель меняет краски, становится похожим на радугу, обретая красно-желтые оттенки – приехал давний знакомый Виктора – Александр, чтобы воочию насладиться этой красотой, получить духовный совет от человека, положившего труды, чтобы вознеслась молитва пламенеющая к Богу. Сам же Виктор также пару лет назад приехал в это место с новым тогда знакомым своим Алексеем, который теперь и живет и трудится в этой обители.

– Слышал я, Александр, что ты в области журналистики трудишься там, в Москве?..

Александр положительно кивнул.

Просто я и сам однажды начинал в этой сфере: работал в одной газете, ещё студентом. Но Бог управил – и я теперь служу здесь. Я молюсь за просящих. И они молятся за меня, грешного.

– Да, отец Василий. Я действительно много познал, работая в этой сфере. Хоть и вся эта суета, серость будней порой отводит и от цели и от творчества… Но вот поэтому я сейчас стараюсь больше общаться с людьми, для которых молитва – это ежедневный труд, радость и слёзы Покаяния…

– А что же, в миру ныне все полагают, что здесь нет ни искушений, ни трудов над собой?!. – улыбаясь посмотрел отец Василий на Александра. – Ведь для всех, кто ушел однажды подальше от мира, уготовано еще больше искушений. Если Господь милует мирянина, оступившегося среди бурного потока, то к служителю Его земному и к тому, кто сам, сознательно начал служить Господу, оставив себя – больше и спроса.

– Это я понимаю, батюшка. Но до всех это сегодня так трудно донести, что порой приходится сдаваться…

– Не сдаваться!.. – довольно резко, но с тем же благодушным лицом воскликнул отец Василий. – А следовать к Богу своим путем, своею дорогою, показывая благой пример. Ведь и один в поле воин, – ежели он только уповает на Бога и не бросает меча своего!..

А между тем – дождик, прежде орошающий сентябрьские просторы с самого утра, прекратился. Небо немного просветлело, но солнышка так и не было видно. Промытые горизонты и дивный аромат, что стоял в воздухе и явно испаряющийся от лесных сторон, творил незримую гармонию, что ощущалась внутри. Будто бы шел некий процесс наполнения души всем светлым, чистым и свежим, дарованным Господом нам во утешение, в смирение и радость духовную. Ведь в таком состоянии молитва течёт если не той рекой, что вьётся у подножия склона, но точно чистым, прозрачным ручейком, берущим своё начало из Святого источника.

Отец Василий жестом показал Алексею и Александру, чтобы немного пройтись.

– Вот, смотрите, братья: это всё, что мы видим, должно пребывать в нас самих. Не просто запечатленным через зрение физическое, – но через зрение духовное должно быть воспринято.

Глубокие мысли в сей момент овладели сознанием. Думалось о том, что всё видимое – действительно должно быть записано нашими сердцами, соединиться с душой, в которой от появления человека на Свет заложено Богом Царство Небесное и Которое призвано Им хранить.

Еще немного времени длилась прогулка с беседами на темы духовные. И на многие вопросы был дан четкий ответ. Почему не на все?!. Да потому что, есть вопросы, которые произрастают в нас от места, где должны быть положены наши труды. Труды над собой. Труды во благо и нам и тем, кто нас окружает.

Снова начался небольшой дождик, небо обретало тусклые тона, спуская на землю сумерки и туман. На сердце же было спокойно и светло. Как в том океане из зеленых красок хвои, – с оттенками золотого и красного, – будто пламя в камине, хранящего тепло и уют. Голубая лента реки несла на себе те же краски из плывущих, яко маленькие лодки, листьев, принесенных осенним ветерком с деревьев. И тянулась туда, где промытая дождями и освеженная ветрами, соединялась с горизонтом облачная даль.

III. Доктрина нравственности

Если бы люди были ангелами, правительство было бы ненужно. А если бы людьми управляли ангелы, был бы не нужен какой-либо контроль над правительством.

– Сколько там ещё будет это всё продолжаться? – воскликнул Николай.

– Да пока ещё порох есть – будет. – тихо и спокойно ответил Сашка.

Не первый год, не первое десятилетие продолжается неспокойная, нестабильная программа по смене картины жизни. Сохраняются лишь внешние, привычные фоны. Сохраняются позывы к непоколебимому желанию остановить эту смену. Вольное движение технологического прогресса неминуемо ведет к подмене истинного ложным.

– Мы не можем остановить этот процесс, Николай. Там всё решено. Ничего не изменить. Страна упустила главное: духовный стержень. По сути, всё истлело. Не был замечен пожар. Всё горело – а нам казалось, что это неизбежные процессы, что им не стоит препятствовать. Ну, вот…

– А как же власть? – прищурив глаз, спросил Николай.

– А что власть, Николай?!. Не забывай, что там люди разные. Они мыслят согласно тому, какие задачи каждому из них поставлены их непосредственным руководством.